Только бездушье губит нас, лечат любовь и ласка.
- Есть здесь кто-нибудь?
- Нет.
- С вами все в порядке?
- Нет.
Темные стены глухо отражают голос, Под черепом гремит тишина, а где-то в сухих и унылых пространствах между бетонными плитами и арматурой сквозит темнота и расстилается шелестом под ногами. Льются крупинки в песочных часах, Тик-так, тик-так, - время идёт, песчинки совершают свои молчаливые перелёты на лопасти мельницы, мельница же приводит в действие механизм курантов. Маятник отсчитывает мгновения так, словно прошлая секунда подобна текущей в своём слепом совершенстве,
Одиночества не бывает - всегда можно разделить себя на несколько непохожих сущностей с выраженными чертами характера, слишком схематичными, чтобы казаться правдой, но в сумме дающими ощущение последней "точки опоры", после которой падать уже некуда
Другое дело, что в этом сюрреалистическом видении окружающего мира лишь тускло мерцают очертания разума. Так, человек, потерявший зрение, нащупывает окружающие предметы, пытаясь дать волю своим ощущениям и понять, осмыслить хотя бы внешнее содержание обнаруженных сущностей...
- Нет.
- С вами все в порядке?
- Нет.
Темные стены глухо отражают голос, Под черепом гремит тишина, а где-то в сухих и унылых пространствах между бетонными плитами и арматурой сквозит темнота и расстилается шелестом под ногами. Льются крупинки в песочных часах, Тик-так, тик-так, - время идёт, песчинки совершают свои молчаливые перелёты на лопасти мельницы, мельница же приводит в действие механизм курантов. Маятник отсчитывает мгновения так, словно прошлая секунда подобна текущей в своём слепом совершенстве,
Одиночества не бывает - всегда можно разделить себя на несколько непохожих сущностей с выраженными чертами характера, слишком схематичными, чтобы казаться правдой, но в сумме дающими ощущение последней "точки опоры", после которой падать уже некуда
