Прошлое должно быть как-то неразрывно логически связано с будущим. Это аксиома, из которой вытекает непротиворечивость настоящего, его адекватное однозначное видение в контексте эпохи. Это видение у всех разное, но оно определяет очень многое: характер человека, его поступки, его жизненные принципы в конце-концов.
И когда учительница в школе рассказывает старшеклассникам о великом русском писателе Льве Николаевече Толстом, который провёл в их родном посёлке не самое бесполезное в творческом отношении время своей жизни, призывая гордится родным краем, а за окном (ну, может, не за окном, а двумя кварталами дальше по местной "главной улице") стоит некая запущенная руина, в которой как раз жил и работал писатель, приезжая погостить к своему другу издателю Черткову, у детей, я подозреваю, создаётся совершенно двухсмысленное понимание бытия. Ведь не может же призванная "сеять разумное, доброе, вечное" государственная служащая пойти супротив программы и открыто сказать о том, что ценность культурного наследия - есть понятие, не в равной мере разделяемое всеми гражданами страны и что по неудачному стечению обстоятельств как раз правительство относится к числу тех, для кого золотой фонд русской литературы измеряется килограммами и стоит он не дороже местного коттеджного посёлка "Красная заря". Отсюда у подрастающего поколения и складывается некое убеждение в лицемерности официального подхода не только к истории родного края (если Крёкшинский период сыграл какую-то, достаточно значительную роль в жизни и творчестве великого писателя, то почему ж тогда дом Черткова служит местным сортиром?), но и вообще к тем самым культурным ценностям.
Потому и пишут молодые люди на стенах некогда великолепного главного здания большой усадьбы "Маша+Лёша=" и что-то про футбольные клубы, потому и служит руина сия декорацией к объективной, да только неприглядной - действительности, где будущие владельцы коттеджей, сотой части состояния которых вполне хватило бы на полную реставрацию дома, а десятой части - ещё и на устройство в нём музея, ездят на мерсах мимо того самого пугала для ворон на перекрёстке путей-дорог. Туда пойдёшь - к бывшим усадебным прудам попадёшь, сюда пойдёшь - не найдёшь уже ни парка, ни церкви, всё поросло быльём и только лишь местные рыбаки, закидывая удочки с камней, вытащенных из кладки руинированных строений, ведают, сколько ещё в этой земле сокрыто, забыто, затоптано, стёрто и выжжено из памяти людской. Сначала революцией, потом жестокой войной, в которой Крёкшино серьёзно пострадало в ходе кровопролитных боёв за Москву, За Москву?.. Ну, что ж, так ведь получается, за что боролись - на то и на поролись, не так ли? Ведь именно в Москве в солидных министерствах сидят те самые люди, на совести которых в том числе и разрушение исторического памятника в посёлке Крёкшино - ведь он планомерно уничтожался отнюдь не вражиной проклятой под массированными бомбёжками, но в современные годы уже - вражиной скрытой, подлой, той самой, что зовут пятой колонной, но никогда не называют в открытую. Да и кому это интересно?..
Тем самым детям из Крёкшино, наверное, даже на подсознательном уровне удобно использовать усадебный дом в качестве своеобразной доски (она ведь в любом школьном классе стоит на самом видном месте!), на которой они могут изо дня в день писать в разных формах и словах под разными углами, красками и угольком, своё простое и понятное послание взрослым: "ЛИЦЕМЕРЫ, МЫ ВАМ НЕ ВЕРИМ!"