Велоэкскурсия посвящена трагическим событиям, происходившим в Москве с 25 октября по 3 ноября 1917 года, а именно - героической защите города юнкерами, кадетами, гимназистами, студентами-вольноопределяющимися и солдатами-ударниками Александровского и Алексеевского училищ, а также школы прапорщиков.
Господа юнкера...
За всю историю октябрьской революции 1917 года по сути единственной реальной силой, сумевшей оказать сопротивление беспрецедентным действиям большевиков, безнаказанно осуществившим самозахват власти, стали учащиеся различных военных учебных заведений. Это довольно симптоматично, учитывая ту роковую апатию, которая окончательно захватила российское общество к моменту большевисткого переворота. Ведь единственными, кто оставался верен присяге до конца, кто вопреки всему верил в светлые идеалы, в будущность своей страны - были молодые ребята в возрасте 17-ти - 23-х лет, воспитанные в лучших традициях русского офицерства. Их юношеский максимализм и горячность, в купе с глубоко укоренившимся в них чувством товарищества, кастовой солидарности, их искренняя убеждённость в том, что человека ведёт по жизни не жажда хлеба и зрелищ, но некое вышее предназначение - сыграли огромную роль в формировании характера сопротивления большевицкой агрессии.
Большевисткий переворот по всей России был встречен юнкерами и кадетами вполне адекватно - как покушение на свободу страны, акцию, сознательно направленную на ослабление здоровых сил государства перед нависшей угрозой немецкого нашествия. Естественно, в этой ситуации молодые люди, будущие русские офицеры, не могли оставаться безучастными и флегматично наблюдать, как путём насилия и бандитского беспредела большевики захватвают власть, устанавливают новые порядки, практически не встречая сопротивления на своём пути свергают повсеместно Временное Правительство: ведь какой бы бездарной и бестолковой, ни было управление страной при министрах Керенского - юнкера и кадеты присягали именно этой легитимной власти, этому правительству, а нарушить присягу для офицера - равносильно самоубийству, ибо только для современных Будановых понятия офицерской чести не существует, раньше же ради сохранения чести согласно неписаному кодексу русский офицер готов был пожертвовать жизнью, при любых обстоятельствах, в любой ситуации.
Господа юнкера... Граждане России, - образец доблести и чести, - построили окопы и даже блиндажи вокруг Александровского училища, отбили Кремль и засели за его зубцами, отстреливаясь от наседаюдщих со всех сторон большевиков. Большевики - солдаты, рабочие, студенты, - отчаянно отбивали улицу за улицей, дом за домом. Люди, оторванные от своих корней, выдернутые из обыденной жизни, боролись за прекращение кошмара, в который погружалась страна - сначала ожесточённо, затем устало, словно в полусне, да это и был сон по сути - большинство защитников кремля и войск бойцов "красной гвардии" в течение недели спали в лучшем случае две ночи и уже с трудом различали небытие и действительность. Ни те, ни другие не ведали, что октябрь в Москве - это лишь коротенький пролог к трагическим событиям масштабной братоубийственной войны.
Всё происходило словно в предрассветном тумане: лязгали по мостовой пули, оседали на землю люди - как-то вдруг, так нелепо... Шёл перед тобой мальчик-гимназист - и вдруг пошатнулся, опрокинулся назвничь. И какая-то безотчётная вера в победу мешается с подтачивающим изнутри страхом обречённости, и ждут юнкера развязки, и боятся её. Бьётся до последнего Арбат и Никитские ворота, до последних минут не сдаётся Александровское училище. А где-то на другом конце Москвы под градом пуль, шрапнели и тяжёлых снарядов дрожит растерзанное здание Алексеевсокого пехотного училища, и полковник Рар решает вывести своих подопечных из-под огня, прекрасно понимая, что в противном случае погибнут все, и эти тысячи оборванных молодых жизней будут на его совести. И вот ведь несправедливость истории - Рара назовут героем, а Рябцева (командующего московским военным округом, который с самого начала боёв в Москве постоянно искал возможности заключения мира с большевиками и предотвращения ещё большего кровопролития) оклеветают изменником и расстреляют...
То, что я должен сказать
Александр Вертинский
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам, под шумок толковать,
Что пора положить бы конец безобразию,
Что и так уже скоро мы начнем голодать.
Но никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги - это только ступени
В бесконечные пропасти к недоступной весне!
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
1917